живут бабушка, дедушка и кот Барсик. А во дворе еще живут куры и пес Джек. В то лето у бабушки поселился квартирант Виктор. Лейтенант! За ним каждое утро приезжала машина и отвозила на радиолокационную станцию, где он работал. Работа вредная, ему каждый день выдавали за вредность пол-литра молока.
— Излучение у них там, — объясняла бабушка. — Он облученный, ты от него держись подальше. Кто знает, может, он заразный.
Виктор высокий, белозубый, всегда улыбался. По утрам он делал зарядку, а потом бежал к колодцу и обливался холодной водой. Вечерами он рисовал. Брал картонку, замазывал её белой краской, а потом на ней появлялись то кусты нашей красной смородины, то яблоки на ветке.
— Вот же какой, — говорила бабушка, когда Виктор брал кисточки и уходил в сад. — На танцы не ходит, водку не пьёт. Точно больной.
На день рождения Виктор подарил мне книгу о ракетах.
— За ракетами будущее, — сказал он. — Скоро мы все на ракетах летать будем.
Как-то вечером он позвал нас с бабушкой во двор показать спутник. Мы посмотрели на звёздочку, которая летела среди других звёзд, и пошли домой.
— Это ж какие деньжищи в небе летают! — сказала бабушка. — А всё без толку. Лучше бы нам пенсию побольше сделали.
В тот момент ракеты и спутники меня не интересовали. У Васьки появилась новая идея. Васька жил в соседнем доме, где его звали Василием. Ему это нравилось, и я тоже звал его Василием.
— Какой он Василий, — говорила бабушка. — Шпана он, а не Василий. Васька он, вот что.
И тоже советовала держаться от него подальше. Но как от Василия держаться подальше, когда он у нас главный придумщик? У нас — это у меня и Вовки. Вовка не такой, как Василий. Серьёзный, телевизор смотрит, книжки читает, историком хочет стать. И ещё критиковать любит. Прямо как Валерка.
У нас есть секретный штаб на берегу пруда в кустах орешника. Василий нагнул и связал верёвкой ветки — получилось укромное местечко. Сидеть втроём там тесно, но зато нас никому не видно. А мы видим пруд, заросший кувшинками. В пруду живут лягушки и пиявки. Мы там пытались ловить рыбу, но за весь день не было ни одой поклёвки.
— Гиблое место, — как-то сказал о пруде дедушка.
— Даже близко к пруду не подходи, — подхватила бабушка. — Там ямы с тиной. Прошлым летом там девчонку засосало.
— Вытащили ту девчонку, — возразил дедушка.
— Хорошо, что отец рядом был, а эти сами без взрослых норовят туда залезть.
Мне пригрозили: если увидят меня на пруду, то напишут маме, чтобы она забрала меня домой. Поэтому невидимый секретный штаб был нам необходим.
— Ничего у вас не получится, — сказал Вовка, когда мы забрались в штаб.
— Получится! — сказал Василий. — Я у телефонистов проволоку выпросил.
Он нашёл на берегу пруда три бревна и загорелся сделать из них плот.
— В середине пруда чистая вода, там точно рыба будет клевать. Мы туда на плоту будем добираться.
— Ну-ну, — сказал Вовка. — Я посмотрю, как вы будете брёвна связывать.
Но помогать он согласился. Брёвна мы скатили в воду, положили на них две дощечки, связали проволокой. Василий сел на плот и сказал, чтобы мы бежали домой и искали шест, Он будет отталкиваться им от дна.
— Лучше лопату возьмём, — предложил Вовка. — Она как шест и как весло будет работать.
Через полчаса лопата из дедушкиного сарая перекочевала в наш штаб. Испытание плота решили начать на следующий день.
— Лопату не могу найти, — сказал дедушка за завтраком. — Вроде в сарае оставил.
— Говорила тебе, чтобы замок туда приладил, — проворчала бабушка.
— Я помогу, если что, — сказал Виктор. — Сегодня выходной, время есть.
Я ничего не сказал, доел картошку с огурцами, глотнул из чашки чаю и побежал к пруду. Василий и Вовка меня уже ждали.
— Я первый, — сказал Василий, забрался на плот, прогнал лягушек, которые залезли на брёвна погреться, оттолкнулся лопатой от берега и выгреб на середину пруда.
— Ура! — закричали мы с Вовкой. — Рыба там есть?
— Полно, — крикнул Василий. — Не видно, но я чувствую.
Тут я заметил на берегу Виктора с картонками, красками и кисточками.
— Хорошо тут, — сказал он. — Я картину буду рисовать.
Про лопату он ничего не сказал, подмигнул мне и стал раскладывать своё художественное хозяйство. На плоту мы по очереди катались до обеда, потом я с лопатой пошёл домой и спрятал её в сарае за какими-то мешками. Вскоре вернулся Виктор.
— Смотрите, — он показал нам свою картину. На ней был пруд, кусты орешника и наш плот, где на коленях стоял мальчик в синей футболке и грёб лопатой.
— Что-то мне эта футболка знакома, — сказала мне бабушка. — Это где ты плавал?
— На пруду, — сказал дедушка. — Я эти кусты хорошо знаю.
— Так… — сказала бабушка. — Я сажусь писать письмо маме.
— Не надо, — сказал Виктор. — Я за ними присматривал.
В этот вечер Виктору пожарили двойную порцию картошки, которую он обожал. Ну а я пошёл к Вовке обсуждать экспедицию на чердак их дома, где стояли старые сундуки с сокровищами.
— Ключ нашёл? — спрашиваю я.
Мы с Вовкой решили обследовать чердак его дома. Однажды он поднялся туда с папой и увидел старые сундуки. На вопрос, что там, папа махнул рукой и сказал, что это старое барахло, которое давно пора выкинуть. У взрослых всё старое — это барахло. А, может, там сокровища, о которых они не подозревают?
— Ключа не нашёл, но он не нужен, — говорит Вовка. — Замок просто для красоты висит, открывается без ключа. Только там паутина и мыши. Не боишься?
Как можно бояться мышей, если ищешь сокровища? А искать надо сейчас, пока Вовкины родители на работе.
На чердак ведёт лестница из пристройки. В пристройке раньше жили куры, но сейчас там пусто. Пахнет старым деревом и чем-то кислым. У стенок стоят лопаты, вилы, грабли… В углу пустые ящики, какие-то коробки.
— Тут ничего интересного, — говорит Вовка. — Я уже всё обследовал. Ящики пустые, в коробках журналы и газеты.
— Зачем вы их храните?
— На растопку, наверное. Пошли на чердак.
Лестница без перил, ступени шатаются под ногами.
— Не грохнемся?
— Нет, я вчера тут поднимался.
На двери замок. Он и правда непонятно для чего. Раз! И замок открылся. Заскрипела дверь. Мы засунули головы в дверной проём, смотрим. Маленькое пыльное окно, квадрат света на полу, толстые балки, стойки, стропила, везде паутина, тишина…
— Дышать тяжело, — говорит Вовка. — Я тут чихал, когда пытался зайти.
— Ничего, пошли!
Перешагиваем через балки, паутина цепляется за лицо, смахиваем её, руки становятся липкими. Идём к двум сундукам, стоящим у окна. Сундуки старые, им лет по сто или больше. Обиты железом, на железе какие-то буквы и завитушки.
— Тут что-то написано, ещё с буквой «ять».
— Фирма, наверное. А как они открываются? Ручек нет.
— Оторвались, скорее всего. Подожди, я тут железку видел.
Вовка приносит железку. Я верчу её в руках.
— Слушай, а почему сундуки у окна, а не у двери? Они такие тяжёлые, как их через балки тащили?
— Не знаю.
— А я знаю. Это чтобы их воры не вынесли. Так просто ничего не делается. Тут явно что-то интересное.
Пытаюсь поддеть крышку. Не получается, железка слишком толстая.
— Гвоздь нужен!
Гвоздь нашёлся. Прямо на полу, у сундука. Его явно кто-то уже использовал для такой же цели. Вставляю гвоздь в щель, надавливаю, щель становится шире — теперь железка входит.
— Помоги, тащи крышку вверх!
Вовка кряхтит, крышка открывается…
Содержимое закрыто серой тряпкой. Аккуратно вынимаем её, бросаем на пол. Под тряпкой коробки. Открываем первую. Там шесть синих рюмок. Вовка вынимает одну.
— Толстая, тяжёлая. Если её молотком разбить, то получится много драгоценных
